Ребята с нашего двора

Утро было свежим и солнечным. Разминая затёкшие от спанья в неудобной позе руки и ноги, Отто решил, не теряя зря времени, отправиться к инженеру Бекендорфу. Гуго Карлович работал на бывшем судостроительном заводе Нобеля, переименованном большевиками в судоремонтный завод имени Ленина, и поэтому жил недалеко от завода на Трусовской стороне. Это сейчас я без труда перебираюсь из центра города до своего дома по железнодорожному мосту. Но в 1941 моста ещё не было, его ещё только предстояло построить немецким военнопленным после войны. Олег шёл, как в детстве любуясь на стоящие у пристани пароходы и лавируя среди толчеи речного вокзала. Разноплемённая, разноязыкая, типичная для многонациональной Астрахани толпа окружала его со всех сторон. Совсем светлокожих лиц было немного, в основном преобладали тёмные широкоскулые и узкоглазые лица татар, казахов и калмыков, слышалась их быстрая речь, перемежающаяся с ядрёными русскими матерками, и надо всем этим летали звонкие выкрики торговок, наперебой предлагающих связки сушеной воблы. Сторговавшись, Олег купил несколько истекающих жиром, просвечивающихся на солнце рыбин и, постучав воблой по причальному кнехту, с наслаждением разорвал её пополам.
-Эх, пивка бы! Конечно, русское пиво не сравнить с баварским, но сейчас по такой жаре я не отказался бы и от кружечки астраханского пойла. – подумал он про себя по-русски.

-23-

До войны летом на пристани всегда продавали холодное пиво из бочек на колёсах, но сегодня ничего подобного видно не было.
- Solche schrekliche Hitze! Kакое пекло! - Олег расстегнул ворот гимнастёрки и платком вытер со лба выступивший пот. Было ещё только около девяти утра, но температура окружающего воздуха поднялась уже выше тридцати пяти градусов. С юго-востока дул довольно крепкий ветерок, но он не нёс желанной прохлады. Наоборот дуновение ветра из знойных казахских степей ощущалось как жар, идущий из огромной раскалённой духовки. Неожиданно чёрные, похожие на угловатые колокольчики, репродукторы на столбе словно ожили. Сначала из них полился какой-то военный марш, затем чёткий голос Левитана произнёс: «От советского информбюро: …наши войска продолжали вести бои на Смоленском и Белоцерковском направлениях. Наступление противника на этих направлениях разбивается о стойкость и упорство наших войск. Наши войска местами переходят в решительные контратаки и наносят противнику тяжёлые потери.»
- Нашли что сказать «Наступление противника на этих направлениях разбивается о стойкость и упорство наших войск.» Да вермахт наступает по всем фронтам! - весело подумал Отто, он чуть было не улыбнулся во весь рот, но тут же опасливо прикрыл лицо ладонью, только представив себе, что сделала бы с ним разгневанная толпа, узнав, что он фашистский шпион.
- Неужели они верят в свою победу? – покачав головой, продолжал думать обер-лейтенант Райнер - Сила немецкого оружия покорила всю Европу, только слепой не может видеть очевидного! В этой обстановке долг каждого фольксдойче помочь своей исторической Родине, что бы там ни говорили фрау Рольгайзер и Ханна – заключил он. Всё-таки их строгие, осуждающие лица продолжали немым укором стоять перед его мысленным взором. Ничего, вот пойду к инженеру Бекендорфу, он образованный человек, умеет рассуждать логически и сразу решит, к какому берегу стоит причалить. С близкой реки потянуло свежестью, и Олегу вдруг захотелось, как в далёком беззаботном детстве окунуться в Волгу. Не в силах противиться возникшему желанию, он спустился по крутому берегу к самому урезу воды и, на ходу скинув одежду, с головой нырнул в набежавшую волну. Муттер Волга приняла своего блудного сына в ласковые материнские объятия. Несколькими широкими взмахами он выплыл на стремнину, вывернулся в воде как огромная рыба, ушёл на глубину и, оттолкнувшись рукой от дна, пробкой вылетел на поверхность, всплеснул руками, осыпая каскад водяных брызг. Оh, mein Gott, как хорошо!

-24-

Разрезая воду уверенными движениями спортсмена, Олег некоторое время плыл против течения, наслаждаясь борьбой со стремниной, затем повернул назад. Над ним с криками летали белоснежные чайки, порой они резко пикировали к воде и ловким движением выхватывали бьющуюся серебристую рыбёшку. Издали донёсся протяжный гудок парохода, ему ответил другой. Проходящий по середине фарватера трудяга-буксир разрезал тупым носом водную гладь и погнал к берегу сильную волну. Закинув руки за голову, парень лёг на воду и, закрыв глаза, отдался плавному течению реки. Муттер Волга качала его на своих волнах, словно в колыбели; сквозь сомкнутые ресницы радугой просвечивало сияющее в беспредельной голубизне неба солнце. Так не хотелось выходить из прохладной воды, но он выбрался на песчаный берег, оделся и пошёл искать перевозчиков. К торчащим из воды сваям были привязаны несколько небольших деревянных лодок, на корме одной из них дремал с удочкой старый рыбак. Молодые женщины в подоткнутых повыше, (чтобы не замочить) юбках полоскали в Волге бельё , рядом на мели плескались загорелые озорные ребятишки; когда они начинали визжать особенно громко, старик просыпался и незлобиво ворчал на них . Отто договорился с лодочником, разбитным чернявым подростком с цыпками на босых ногах, и уселся на корме юркого куласика. Мальчишка оттолкнул лодку от берега и стал табанить левым веслом, загребая под углом к течению. Путь предстоял неблизкий, и Олегу захотелось поболтать с пацаном, так напоминающим друзей его детства.
- Как тебя зовут? – начал разговор он.
- Ринат! – охотно отозвался собеседник, блеснув светлой белозубой улыбкой на смуглом лице.
- Татарин что ли?
- Ага! А вы, дяденька с фронта? Как там наши, фашистов скоро победят?
Олег промолчал, но юный лодочник не очень нуждался в его ответе.
- Мне семнадцать только на тот год будет,- с сожалением произнёс он.
– Боюсь, к тому времени всех фашистов уже разобьют, и я не успею повоевать! А так хочется всыпать этим гадам по первое число! Отто сразу же расхотелось болтать со стремящимся в герои татарчонком. Отделавшись несколькими односложными замечаниями, он попросил дать ему самому сесть за вёсла, на что лодочник охотно согласился. Олег правил поперёк стремнины, крепкие мускулистые руки ровно и сильно загребали вёслами воду, но могучая река упорно сносила его вниз по течению. Грести было очень тяжело, лодку кидало и кренило на высоких волнах. Набегавшие под порывистым ветром водяные валы били в бок лодки, перехлёстывали через невысокие борта, и утлое судёнышко то и дело рыскало вправо-влево, пытаясь приспособиться к неровному плеску волжской волны.

-25-

Поставить лодку носом на ветер означало поплыть по течению, а учитывая большую ширину реки, они наверняка бы проскочили пристань . «Да, дяденька, силы вам не занимать, да знания норова реки маловато, этак мы только на Кучергановке к берегу пристанем»– подумал про себя подросток, но вслух предложил грести вместе. Молодой мужчина и юноша сели на скамейку рядом, ритмично и слаженно опуская скрипящие в уключинах вёсла, и куласик уверенно повернул носом к правому берегу. Они проплыли под самым бортом огромного сухогруза, его ржавый металлический борт на несколько метров возвышался над их головами, и Олег вдруг почувствовал себя таким маленьким и слабым по сравнению с могучей силой реки. Он встряхнул головой, отгоняя невесёлые мысли, и спрыгнул с носа лодки, очутившись по щиколотки в тёплой, покрытой разводами нефтяных пятен воде. Кинув мальчишке несколько монет, он не прощаясь, зашагал прочь от пристани. Инженер Бекендорф жил в двухэтажном восьмиквартирном доме, незадолго до войны построенном заводом для своих специалистов. По лестнице с деревянными перилами Рейнер поднялся на второй этаж и нажал кнопку электрического звонка. Тот отозвался заливистым трезвоном, и вот уже на пороге двери возник сам хозяин квартиры, высокий благообразный старик, одетый по-домашнему в тёмно-синий халат и с коротенькой трубочкой в зубах. Увидев нежданного гостя, он сначала слегка опешил, но затем гостеприимным жестом предложил тому войти в дом, ведь Олег представился ему как сослуживец его сына Альберта, лейтенант Тихомиров. В доме ароматно пахло свежезаваренным кофе, чашечку которого инженер сразу же предложил выпить визитёру. Пока хозяин возился с ручной кофемолкой и турочкой, заваривая дополнительную порцию черного кофе, мнимый лейтенант Тихомиров рассказывал, как подружился с Альбертом, говорил, что его мама тоже из поволжских немцев; затем начал с душераздирающими подробностями описывать трагедию отступления « своей» воинской части под сокрушительными ударами моторизованных частей вермахта.
- Да Вы, милый мой, вроде боевой офицер, а такую панику разводите! – отмахнулся инженер, нарезая тонкими кусочками сдобную булку и намазывая её маслом. – Наполеон вот тоже в двенадцатом году до Москвы дошёл, а чем всё окончилось?!
- У Бонапарта не было возможности взять Кутузова в танковые клещи! – съязвил Райнер и начал с якобы трудно скрываемым восхищением расписывать техническое и тактическое превосходство немецкой армии, не забывая попутно возмущаться ошибками красных командармов.

-26-

Бекендорф слушал странного визитёра со всё более возрастающим недоумением.
- Вы такой странный молодой человек, - наконец прямо спросил он.
– Мне кажется, или Вы действительно больше сочувствуете противоположной стороне?!
- А Вы сами, Гуго Карлович, как истинный немец, разве в глубине души не сочувствуете… Абверовцу показалось, что собеседник клюнул на его наживку и теперь сам вызывает его на более откровенный разговор. И Райнер начал осторожно излагал цель своего визита. Постепенно он перешёл на немецкий язык, Бекендорф не возражал. Отто был уверен, что старый интеллигент, получивший закалку ещё в царское время, охотно прислушивается к его доводам. « Однако, какой самоуверенный мальчишка, - думал про себя Бекендорф. – Действует довольно нагло, вербовку ведёт без обиняков, можно сказать прямо в лоб. Похоже, он полностью убеждён, что все местные должны с радостью броситься ему на шею, объясниться в любви к Фатерланду и наперебой предлагать ему свои услуги. Ну, что ж, пора ему услышать нечто неожиданное…» Гуго Карлович поудобнее уселся на софе напротив Райнера и раскурил свою коротенькую трубочку.
- Мой мальчик, - начал он. – Я уже немолод, разменял шестой десяток и надеюсь, что-то понимаю в этой жизни. Надеюсь, что ты прислушаешься к моим советам. Ещё старина Бисмарк советовал Германии не воевать, а дружить с Россией. Тем более мы, немцы, рождённые на этой земле…
- Герр Бекендорф, о чём Вы?! – взвился разведчик. – В то время когда Фатерланд ведёт молниеносное наступление на всех фронтах, долг каждого арийца…
- Разве Вас учили перебивать старших, герр лейтенант?! Извольте дослушать меня, и уже потом изложите своё видение проблемы. Мы, российские немцы, словно дитя от смешанного брака. Но если ваши родители ссорятся на кухне, неужели Вы поднимете руку на свою русскую мать? Вы скорее удержите пьяного отца…- усмехнулся в седые усы старик.
- Образ впечатляет, - в свою очередь улыбнулся Отто, - но, почему же именно пьяный отец? Продолжая вашу аллегорию, мужчина должен руководить женщиной, а она обязана подчиниться.
- Образ агрессивного от выпитого шнапса немца возник оттого, что вся Германия словно опьянена фашизмом и не осознает, что творит. Вы ввязались в жуткую кровавую мясорубку, где одна за одной будут перемолоты ваши хвалёные армии. Не мне тебе говорить, как огромна и могуча эта страна …
- А Вы знаете, где сейчас на самом деле находится Ваш сын?! - всё же перебил его Отто. – Именно в ходе панического отступления этой могучей русской армии он был захвачен в плен солдатами вермахта.

-27-

Старик дрогнул, его белая как лунь седая голова слегка поникла.
- И что, неужели мой Альберт согласился сотрудничать с Абвером?! – медленно и с волнением произнёс он.
- Майор Бекендорф был взят в плен тяжелораненым и пока находится на излечении в немецком госпитале. Но мы надеемся…
- Зря надеетесь! И меня шантажировать этим зря надеетесь! – в голосе Гуго Карловича появились стальные нотки. – Я уже выразил Вам своё мнение, герр офицер. И менять его я не намерен. Я не намерен заниматься шпионажем в пользу фашистской армии! В комнате воцарилась зловещая тишина. Было слышно, как ходики на стене чётко отстукивают секунды, и как колотится участившийся от гнева пульс у обоих собеседников.
- Я буду вынужден доложить в Абвер о вашем «особом мнении» - наконец проговорил обер-лейтенант Райнер.
- Если обязаны, то докладывайте, – произнёс инженер вставая. – Mir ist es egal. (Мне на это наплевать!). А теперь, как говорят в России «вот Бог, а вот порог!» Отто заметил, что последнюю фразу Бекендорф намеренно произнёс по-русски. Тогда Райнер, тоже намеренно эпатируя, вскинул руку в нацистском приветствии и, круто развернувшись на каблуках, выскочил из квартиры. В душе его бушевал целый вихрь. Какого чёрта, третья неудачная вербовка! Ладно, эта старая гусыня Рольгайзер, выжившая из ума домохозяйка, ладно обезумевшая от горя молодая вдова Ханна, они всего лишь женщины, но мудрый старик Бекендорф! Вот уж сюрприз! Яростно пнув подвернувшуюся под ноги кудлатую собачонку, разведчик присел покурить на лавочке под акацией. По двору с громкими криками носилась ватага ребятишек лет десяти-двенадцати, они размахивали деревянными автоматами и азартно горланили «Бей фашистов! Ура! Победа!». За ними еле поспевал один помладше, Отто даже показалось, что этот белоголовый пацанёнок в штанах до колен чем-то напоминает инженера Бекендорфа.
-Возможно его внук?! – пришло в голову немцу. Олег подозвал к себе детей, и те охотно подбежали, привлечённые его красноармейской формой – мальчишки всего мира обожают военных. Самый высокий паренёк в дворовой команде, внимательно рассматривая кубари на его петлицах, бойко затараторил: « Товарищ командир, а вы лётчик? Я тоже, когда вырасту стану красным командиром! А тот, белоголовый, которого Отто принял за внука старого инженера, восхищённо уставился на его кобуру и робко дотронулся до неё пальчиком.
- Дяденька, а у тебя там пистолет? – наивно спросил он.
- А то что же - огурец?! Глупый ты, Гошка. – засмеялся мальчик постарше, метящий в красные командиры.
- Я не глупый и не Гошка. – насупился малыш.

-28-

- А как тебя зовут? – встрял Отто.
- Гуго, это имя мне дали в честь дедушки! А моего брата зовут Фриц ! -малыш ткнул пальцем в старшего.
– Только он не хочет, чтобы его так называли. Конопатый старший брат погрозил младшему крепеньким кулачком и с негодованием заявил: « Фрицами теперь фашистов зовут. А я не хочу, чтобы меня так же звали. Федька я теперь, понял! Сузив свои светло-зелёные глаза, он сурово оглядел всю компанию, и мальчишки согласно закивали в ответ.
- Твоего отца зовут Альберт Бекендорф?- продолжил расспросы Райнер.
- Да! А вы откуда знаете?! – и вдруг Федьку-Фрица осенило, и он аж подпрыгнул от радости.
– Я знаю, вы к нам от папы приехали!
- Надо же, почти угадал, - усмехнулся про себя разведчик, но вслух был вынужден сказать.
– Нет, ребятки, вашего папу я не видел. А где он сейчас?
- Наш папка на фронте, воюет с фашистами! – гордо заявил Федька.
– Скоро он победит их и вернётся домой с орденом!
- Нет, я сойду здесь с ума! – психанул Отто и в сердцах смял недокуренную сигарету. – Этот пацан последняя капля в чаше моего терпения. На кой чёрт я вообще позвал их, неужели не ясно какие дети могут быть у такого деда и такого отца! Он поднялся с лавки и двинулся к выходу со двора, а мальчишки бежали следом за ним и кричали: «Дяденька офицер, как поедете на фронт, так крепче бейте там проклятых фашистов! », причём громче всех орал таки горластый Федька, урождённый Фриц Бекендорф! «Ну да ладно, бог с ним, с мальчишкой, er ist noch klein , маленький он ещё, ничего не понимает. Вот победим, и тогда из него и братишки воспитают настоящих арийцев. » - успокаивал сам себя лейтенант Райнер . Собственно, обер –лейтенант Райнер мог бы рассказать мальчишкам об их отце много интересного. Отто соврал старому инженеру про паническое отступление - воинская часть, которой командовал его сын Альберт , жертвуя собой, прикрывала отход беженцев и раненых . Красноармейцы заняли позицию у железнодорожного моста , обороняли его около двух дней , а потом взорвали. Отто мог бы рассказать, как тяжело раненый майор РККА Бекендорф до последнего патрона отстреливался вместе с остатками бойцов из своей роты. И отец, и сыновья красного командира Бекендорфа могли бы им гордиться ! Отто вспомнил, как сидел в немецком полевом госпитале у постели тяжелораненого Альберта. Его непосредственный начальник в Абвере знал, что майор Бекендорф уроженец Астрахани и специально послал к нему Райнера, надеясь, что земляку будет легче найти с упрямцем общий язык. И вот на прикроватной тумбочке стоит початая бутылка дорогого французского коньяка, лежат золотистые испанские апельсины и чёрный швейцарский шоколад.

-29-

Но Альберт вовсе не торопится выпить с Отто за победу немецкого оружия. Его глаза, обведённые синеватыми кругами страдания, отстранённо и строго смотрят из под белых бинтов, которыми обмотаны голова и грудь раненого.
- Я гражданин СССР и солдат Красной Армии, я давал присягу на верность своей Родине. Мои дед и прадед были офицерами российской армии и в своё время тоже давали присягу на верность России. Эту присягу давал и твой отец, как же он смел её нарушить?
- Мой отец клялся на верность императору, а сейчас в России у власти большевики. Но скоро они проиграют войну, и всё на нашей Родине станет как прежде : восстановится порядок, вернётся частная собственность и свободная торговля …
- О чём ты?! Какой порядок?! Неужели ты не видишь, кто находится сейчас у власти в Германии? Эти кровавые палачи – враги немецкого народа, они уничтожают в тюрьмах и концлагерях его лучших представителей, они жгут книги лучших немецких поэтов! Они опозорили Германию перед всем миром, заставив все народы ненавидеть само слово « немец »; раздули пожар мировой войны, в котором скоро сгорят и сами! Тысячи немецких коммунистов сражаются с фашизмом …
- Ты коммунист? – перебил его Отто.
- Да! И горжусь этим! А ты, - тут Альберт презрительно усмехнулся. – Уже успел вступить в их национал-социалистическую партию ? В общем, разговор члена НСДАП Райнера с членом ВКП (б ) Бекендорфом закончился на повышенных тонах. Все аргументы, которые приводил Отто разбивались о твёрдую и принципиальную позицию Альберта, вспоминать о своём поражении в споре ( а фактически о неудачной вербовке ) даже спустя две недели было противно. Олег даже резко встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли . Его непосредственный начальник в Абвере был страшно недоволен достигнутым ( а скорее недостигнутым) результатом.
- Вы совершенно не умеете работать с людьми, - герр оберст разочарованно скривил тонкие губы. Но что мог сделать Отто, ведь потом самому оберсту ничего не удалось добиться от пленного, упрямец попросту отказался с ним разговаривать! Никто из сотрудников Абвера не ожидал встретить в этническом немце такую фанатичную преданность большевистской идее.
-Он ещё больший красный, чем некоторые другие русские военнопленные! – возмущался герр оберст. – Какой там голос крови, этот парень обрусел на все двести процентов! Райнер не стал тогда возражать разбушевавшемуся начальнику, но про себя вспомнил слова майора Бекендорфа «Эта война идёт не между двумя нациями, а между двумя идеологиями. Я немец, но я ненавижу нацизм. Я воевал не против Германии, я воевал против позорного для Германии нацизма!

-30-

Разве мало немецких коммунистов, рождённых и выросших в Германии, так же твёрдо отстаивают свои взгляды перед палачами в застенках гестапо?!» В целом разговор с раненым, но не упавшим духом Альбертом, произвёл на Отто потрясающее впечатление, породив где-то в глубине души странные мысли и сомнения. Обер-лейтенанту Абвера были чужды и непонятны идеалы, о которых так пламенно говорил этот коммунист, но его упорство и убеждённость вызывали невольное уважение. Но сейчас Олегу надо было идти на встречу с « Есаулом », это оперативная кличка Шульги, тот должен ждать около Селенских Исад, там всегда полно народу и легче затеряться в толпе. Уже на подходе Олег ощутил специфический запах рыбного рынка. Целые кучи свежей, ещё шевелящейся рыбы были навалены на длинных прилавках, огромные сазаны дышали, округляя рот и шевеля жаберными крышками, рыба помельче выгибалась и била хвостами, только сомы лежали сонно , словно примирившись со своей участью. «Ах, как я соскучился по жареной рыбке» - подумал про себя Олег. Он так живо представил себе большую чугунную сковороду с шипящим растительным маслом, и как бабушка кидает туда обвалянные в муке толстые ломти судака, и они становятся золотистыми, и от них идёт такой аппетитный аромат, а он хватает куски жареной рыбы прямо со сковородки и, обжигаясь, сует их в рот! «А я ведь с утра ничего толком не ел» - вспомнил парень. Он купил у татарки большой кусок пирога с вязигой и, жуя на ходу, двинулся дальше.
- Закурить не найдётся, господин хороший? – раздался над ухом знакомый голос. Отто обернулся и увидел Шульгу, тот ощерил желтоватые зубы и, слегка нагнувшись, прикурил от протянутой лейтенантом зажигалки, затем присел на лавочку рядом. Рассказ Отто очень разозлил «Есаула».
- Проклятый коммуняка, - сплюнул он, имея в виду Бекендорфа. – Как пить дать побежит стучать на тебя в НКВД. Надо было бы тебе сразу пришить его… Но натолкнувшись на возмущённый взгляд Райнера, Шульга только махнул рукой: «Ой, какие мы все из себя нежные, словно барышня –гимназистка! Идёт война, а Бекендорф враг! Никогда не жалел коммунистов, какой бы они нации не были! ». В общем, разговор получился очень неприятным, так и не достигнув единого мнения, глубоко недовольные друг другом разведчики разошлись.
- Однако, какие зверские глаза у этого казачьего есаула, - думал Олег. Этот тип всегда вызвал у него неприязнь своим невежеством, воинствующим хамством и бешеной ненавистью к большевикам.

-31-

Любимым занятием Шульги было, выпив бутыль водки, в очередной раз шумно разглагольствовать о том, как он сначала участвовал в черносотенных еврейских погромах, затем ногайкой разгонял рабочие демонстрации в Питере, а в годы Гражданской войны расстреливал пленных красноармейцев Будённого. Товарищей по диверсионной школе уже буквально тошнило от его кровожадных россказней.

* * *

- Странный визит, - думал Гуго Карлович, раскуривая погасшую трубку. – Он терялся в догадках: сначала было он поверил, что Райнер прибыл « с той стороны», затем из-за грубой игры принял визитёра за провокатора из НКВД, поэтому так резко выпроводил его . - Не доверяют, проверяют, всё шпионы им мерещатся! А по логике чекистов кому как не немецкому инженеру, занятому на таком ответственном производстве, якшаться с германской разведкой?! В памяти ещё свежи были события прошедшего 1940 года, когда его и двух других работников завода обвинили в саботаже – почти на неделю был задержан спуск на воду отремонтированного танкера. Инженер Бекендорф не забыл, как « чёрный воронок» прямо посреди ночи доставил его в зловещее здание областного НКВД, до сих пор в ночных кошмарах ему иногда снилась тесная одиночная камера с решётками на окнах и бесконечная череда допросов. Но повезло : тогдашний начальник НКВД, курирующий их дело, оказался разумным человеком и смог понять, что истинной причиной срыва плана был не саботаж заводчан, а бракованные детали, поставляемые смежниками. Рассмотрев так называемые « улики », чекист пришёл к выводу, что никакого злого антисоветского умысла у работников судоремонтного завода не было, и их оправдали за отсутствием состава преступления. Инженер Бекендорф глубоко вздохнул и решительно набрал номер телефона. Нельзя сказать, чтобы этот поступок дался ему легко. В трубке раздались длинные гудки, затем мужской голос по-военному чётко произнёс: «Секретариат приёмной полковника Лукьянова, капитан Екименко … Я Вас слушаю…»
- Я Гуго Карлович Бекендорф, главный инженер судоремонтного завода. Мне срочно необходимо встретится с полковником Лукьяновым, - сказал Гуго Карлович и добавил. – Он знает меня лично. У меня есть для него важная информация.
- Полковник сейчас на совещании, но Вы можете зайти после пяти вечера, он будет у себя. Но инженеру Бекендорфу пришлось встретиться с работниками Особого отдела НКВД при других обстоятельствах: Трое военных моряков шагали по двору в районе завода Ленина, когда навстречу им из подъезда выскочил взволнованный мальчишка лет двенадцати.

-32-

Зелёная клетчатая рубашка на нём была разорвана, взъерошенные медно-рыжие волосы стояли дыбом, а лицо буквально пылало от ярости. Увидев на прохожих чёрную морскую форму, он кинулся прямо к ним и, схватив одного за рукав, потащил в дом, тараторя на ходу ( причём жутко заикаясь и путая русские и немецкие слова.)
- Ой, дяденька красный командир, коммен зи, то есть пойдёмте шнелле, то есть скорее со мной!
- Мальчик, ты кто? Что тебе нужно?! – удивился моряк.
- Я Фриц Бекендорф, там у нас фашистский шпион дедушку хотел убить!
- Кто?! Фриц?! Пацан, хватит играться! Это не смешно! – возмутился один из матросов, но двое других переглянулись и, сняв оружие с предохранителей, ринулись в квартиру. На полу, схватившись за сердце, сидел пожилой человек в разбитых очках, его отчаянно теребил плачущий мальчик лет пяти, а в углу без движения, скорчившись в неестественной позе, лежал в луже крови мужчина в синей косоворотке, рядом с ним валялся финский нож. Моряки срочно занялись пострадавшими, один из них побежал звонить в НКВД. Опергруппа прибыла буквально через полчаса.
- Ну, этот не жилец, - медэксперт для проформы проверил зрачковый рефлекс у Шульги. Он покосился на пробитый череп с вдавленными внутрь раны полуседыми волосами и торчащими осколками теменной кости, затем двумя пальцами брезгливо прикрыл трупу оловянные глаза. Потом он ободряюще улыбнулся потрясённому Бекендорфу и накапал в мензурку сердечные капли.
- Ну и тяжёлая у Вас рука, папаша! Дубовым стулом, с одного удара такого матёрого волка завалили! – вслух проговорил Батуров, приступая к описанию в протоколе места происшествия. А про себя подумал «Чёрт его знает, из-за чего у них вышел спор с «Есаулом». Может Бекендорф был давно завербован немецкой разведкой. Кто его знает, может старый белогвардеец раскаялся и хотел перейти на нашу сторону, как явившийся с повинной Сайфулин, а инженер за это убил его?!» За годы службы в НКВД Михаил чётко усвоил одну истину – кругом полно скрытых врагов, и поэтому никому нельзя доверять! Подполковник Лукьянов успокоил младшего из детей и приступил к опросу старшего. Мальчишка рассказал следующее : « Пришли мы с братом после футбола домой, а в комнате этот гад на дедушку нож наставил. Я тогда как заорал и как кинулся на шпиона, а он меня схватил за шею и говорит дедушке, что «сначала на глазах у него убьёт этого щенка!» И тут я изо всех сил вцепился зубами в руку фашисту, тот заорал от боли и от неожиданности и выронил оружие. Дедушка схватил стул и огрел гада по башке, но у того голова крепкая оказалась – стул чуть в щепки не разлетелся. Но всё равно упал, обливаясь кровью.

-33-

Дед сказал мне, чтобы я бежал звонить в милицию. Остальное вы знаете»
- Да уж, внучок у меня боевой, настоящий «вождь краснокожих» –добавил пришедший в себя инженер.
- Это как у О Генри, когда мальчишка двух взрослых бандитов одолел?! – засмеялся Лукьянов и ласково погладил Федьку по жёстким рыжим вихрам. Труп Шульги с головой накрыли брезентом и погрузили в кузов полуторки. Инженера Бекендорфа усадили на заднее сидение легковушки, между Батуровым и другим чекистом, сам Лукьянов сел на переднее, шофёр вдавил в пол педаль газа, и обе машины, стремительно сорвавшись с места, понеслись в сторону здания областного НКВД.

* * *

Вечером после работы Ханна зашла забрать сынишку у фрау Рольгайзер.
- Мальчик простыл, весь день у него была температура. – рассказывала пожилая женщина. – Я заварила ему липового цвету и чабреца.
- Ich danke ! Спасибо, - от души поблагодарила её молодая мать. – Пойду, попробую ещё раз застать Михаила, может теперь он будет в казарме. Но в этот раз всё вышло ещё хуже, чем в первый. На вахте рядом с дежурным стоял офицер, окинув Ханну неприязненным взглядом, он подозрительно спросил
- А Вы, гражданка, Батурову кем будете?
- Я?! Да просто знакомая, - смутилась Ханна.
- Эта девка и утром, и в обед приходила, - шепнул на ухо командиру солдат.- Но это точно не невеста Мишкина. Невесту я знаю, та тёмненькая, а эта светленькая … Товарищ капитан, а вдруг она немецкая шпионка? Гляньте, говорит с каким-то странным акцентом, и сама из себя белобрысая, и отирается тут возле НКВД. Подозрительно всё это!
- Бдительность это хорошо, - усмехнулся офицер. – Только у ей вона дитё на руках, какая она тебе шпионка? Бедная женщина услыхала обрывки разговора, и ей стало по-настоящему жутко. А вдруг настырному часовому захочется проверить её документы?! Да, теперь по мужу она Дёмина, но имя отчество Ханна Генриховна, а только дурак не знает, что это немецкие имена. Бдительный чекист наверняка арестует её, она будет долго доказывать следователю свою историю, но что же тем временем станет с маленьким сынишкой, ведь он и так болен?! Ханна жалобно улыбнулась, пробормотала «тогда я попозже зайду », медленно повернулась к чекистам спиной и пошла прочь. Она старалась идти спокойно и уверенно, гордо подняв голову, как ходила всегда; её каблучки четко постукивали по асфальту, но между лопатками она явственно ощущала подозрительный, сверлящий взгляд часового и ждала его окрика с приказом остановиться. Слава Богу, никакого окрика не последовало!
-Ну, вот, - огорчённо думала Ханна, - И этот молодой красноармеец готов видеть в каждом советском немце фашистского шпиона!

-34-

Показать бы ему нашу газету Nachrichten ( Известия) Хотя бы вот эту передовую статью : «10 августа 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР орде¬ном Красного Знамени был награжден уроженец АССР НП командир тан¬кового батальона старший лейтенант А. Шварц. В представлении к ордену говорилось следующее: «В период боев под Сенно с 6 по 10 июля 1941 г, у старшего лейтенанта Шварца в батальоне была отличная организация боя, в результате чего противник от огня батальона понес большие потери. Бы¬ло уничтожено 8 танков противника и 4 противотанковых орудия. Благо¬даря отличной маневренности батальона на поле боя и правильной системе огня противник был введен в заблуждение и его передовой отряд был пол¬ностью уничтожен». Тем же указом от 10 августа орденом Ленина был награжден командир 153 стрелковой дивизии полковник Н. Гаген.»