( Москва, лето 2005 г )
Войдя в свой номер гостиницы, Игорь Климов поудобнее расположился в кресле и включил ноутбук. Плоский экран приветливо подмигнул рассыпанными по ромашковому лугу пёстрыми иконками; разыскав в левом верхнем углу ярлык электронной почты, Игорь кликнул по нему пару раз. Папка с долгожданными « входящими » была пуста, лишь в « нежелательной почте» высветилось чьё-то одинокое сообщение. «Открыть» нажал Игорь и удивлённо уставился на незнакомый адрес « paul2704@online.de». Надо же, de – значит из Германии, кто бы это мог быть?!
Но парень оказался ещё более заинтригован, когда прочёл письмо полностью. Неизвестный адресат писал на русском языке, хотя с многочисленными ошибками и странноватыми для русского словесными оборотами, но всё же вполне понятно. Он объяснял, что видел фото и интервью майора Климова в одной из немецких газет.
Игорь прекрасно помнил это интервью, несколько лет назад он давал его молоденькой корреспондентке из Дрездена; она приехала в Чечню, чтобы правдиво описать происходящие там после очередной контртеррористической операции события. Поболтав и пококетничав с мужественным тридцатипятилетним майором, фрау попросила его попозировать для фото на фоне далёких гор Аргунского ущелья. Высокий, плечистый военный в полевом камуфляже и бронежилете действительно смотрелся очень живописно, в его мускулистых руках калашников выглядел как игрушка. В тот вечер Игорь засиделся с симпатичной немочкой допоздна, он охотно рассказал ей о себе « уроженец Грозного, потомственный военный, отслужил срочную в Афгане, затем окончил рязанское воздушно-десантное училище и прошёл ещё несколько горячих точек.», девушка слушала его, широко раскрыв глаза.
Вот за этот –то репортаж и зацепился незнакомый пожилой человек из Дрездена по имени Пауль Гроне. Но вопросы в своём письме он задавал довольно странные: « Не зовут ли одну из престарелых родственниц Игоря Лёлей Климовой, и не проживала ли она в 1941 году в таком-то белорусском селе? » На оба этих вопроса Игорь мог бы ответить утвердительно, но откуда этот пожилой немецкий господин знает его родную бабку – Алёну Ивановну Климову? Недоумённо пожимая плечами, Игорь быстренько отстучал на клавиатуре короткое письмо; ответ пришёл незамедлительно. Оказывается этот немец сейчас тоже в Москве, приехал на презентацию своей книги в Красногорский музей антифашистов; предлагает встретиться сегодня вечером.
-2-
Какие только предположения не мелькали в голове у майора Климова, пока он добирался на метро до Парка Победы. Вынырнув из подземного перехода, он прошёл вдоль аллеи с фонтанами и огляделся: навстречу ему поднимался со скамеечки худощавый, сутуловатый, но ещё довольно бодрый старик в сером костюме. Загорелое до смуглоты лицо резко контрастировало с белоснежной сединой волос, из сети морщин неожиданным молодым блеском светились небесной голубизны глаза.
- Какое до странности знакомое лицо, - мелькнуло в голове у Игоря – Но где я мог его видеть?!
Мужчины приветливо пожали друг другу руки, рукопожатие пожилого немца оказалось на редкость крепким и сильным. « Есть ещё порох в пороховницах», усмехнулся про себя молодой. Козыряя некоторым знанием немецкого языка, майор Климов поприветствовал гостя « Guten Abend!», что очень тому понравилось.
Мужчины дошли до летнего кафе, располагавшегося около цветных фонтанов, присели за пластмассовый столик и заказали пиво. Звучала популярная мелодия, весело плескались водяные струи, навевая столь приятную жарким июльским вечером прохладу.
- Насколько я понял, вы знаете мою бабушку по 1941 году, когда их село было в оккупации, - уточнил Игорь. – То есть Вы тогда служили в составе оккупационных войск?
- Да. А Вас сильно шокирует этот факт?! – проницательные глаза старика взглянули на русского майора с некоторой тревожностью.
- Ну, - Игорь несколько замялся. Естественно, у него были неприятные ассоциации, связанные с рассказами старших о войне, но говорить сейчас о них с этим благообразным старичком не хотелось. Молодому русскому было сложно даже мысленно представить этого деда в виде классического немецкого солдата, как их показывали в фильмах: в угловатой стальной каске и в серо-зелёном кителе с закатанными по локоть рукавами.
- А есть Ваше фото тех лет? – неожиданно вырвалось у него.Немец немного удивился такому вопросу, но снял висящий на шее японский цифровой фотоаппарат и, нажав на нём какую-то кнопку, протянул его русскому. Майор Климов глянул на экран и чуть не ахнул. Со старого фото, сделанного весной 1941 года в фотоателье города Дрездена, на него смотрело … его собственное лицо! Климовские чуть прищуренные, широко расставленные глаза под разлётом густых бровей ; его крупный, чуть с горбинкой, нос; его пухловатые губы – даже выражение лица как в афганском дембельском альбоме, с чуть –чуть насмешливой улыбкой.
-3-
Лицо девятнадцатилетнего десантника из Кандагара, только вместо голубого берета, на голове красовалась пилотка с германским орлом, а вместо полосатого тельника – наглухо застёгнутая вермахтовская форма с чёрными погонами с белой окантовкой.
- Это кто?! - Игорь даже вздрогнул от поразившей его мысли.
- Это я, - спокойно ответил немецкий дедок.
- Вы и моя бабушка…- русский десантник даже не знал, как выразить свою мысль. – Но она же была партизанской разведчицей.
- Я любил Лелю. Я её очень сильно любил…до сих пор забыть не могу, - глядя ему прямо в глаза, произнёс Пауль Гроне. – Когда я увидел Ваше фото в газете и прочёл Вашу фамилию Климов - у меня тоже был шок!
Гроне и Климов просидели в парке до полуночи, разговорам не было конца. Несмотря на небольшой языковой барьер, мужчины легко понимали друг друга – ведь солдат всегда поймёт солдата. Игорь рассказывал про Афган, Приднестровье и Чечню конца девяностых, Пауль про Минск и Чечню сороковых годов. Господи, как разительно всё было похоже! Тяготы и лишения солдатской службы, привычный свист пуль над головой ночные налёты бандитов, кровь, пот, боль от ран и от потери боевых товарищей. Оказалось, что Гроне в плену стал антифашистом, и сражался с бандитами в горах Кавказа так же, как сражался с ними до недавнего времени сам майор Климов.
* * *
Вот это да! Майор десантник никак не мог свыкнуться с этим открытием. Его родной дед – немецкий солдат! С детства он твёрдо знал, что его дед Захар – герой войны, фронтовик, в доме бережно хранились его боевые награды, на видном месте висел парадный портрет – туго затянутый портупеей молодой черноусый офицер с погонами старлея.
« Дед воевал с первого дня войны, был тяжело ранен под Волховом, на него даже пришла похоронка. Но он выжил всем смертям назло и даже брал Берлин! » - с гордостью рассказывал юный Климов на пионерских сборах. Он даже в морскую пехоту хотел пойти именно потому, что там служил его дед. Но судьба распорядилась иначе, и он попал в десант. Самое забавное, что именно в десанте, в элитном немецком фальширмяггер служил Пауль Гроне!
Игорь изо всех сил вдавил в пол педаль газа, вырвавшийся из столичных пробок фольксваген стремительно нёсся по Ленинградскому шоссе в сторону небольшой подмосковной деревушки, куда переехала после чеченской войны семья Климовых.
-4-
В боковых стёклах стремительно отразились придорожные сосновые рощи и рекламные плакаты, затем машина вылетела на грунтовую просёлочную дорогу и, проехав по ней несколько километров, затормозила на окраине посёлка у небольшого деревянного домика с резными наличниками. Первым приветствовать гостя из-под калитки вынырнул лохматый пёс, радостно виляя не только обрубком хвоста, но и всей задней половиной туловища. На его лай из двери выскочила миловидная женщина средних лет с убранными под платок белокурыми волосами.
- Сынок, что-то ты среди недели приехал? А мы не ждали… а то бы пирогов напекли…- радостно тараторила она, обнимая сына.
- Да так, новости кое-какие есть, - усмехнулся мужчина, целуя её обсыпанную пудрой щёку.
Он вошёл в тесную спаленку в задней части дома и поздоровался с бабушкой – бабе Лёле немного нездоровилось, и она сегодня решила не вставать с постели.
Придвинув к изголовью табуретку, Игорь присел и издалека начал непростой разговор о своём знакомстве с немецким ветераном.
Первой не выдержала мать. Всплеснув руками, она негодующе воскликнула:
- Да как он вообще посмел подойти к тебе, этот Пауль Гроне! После всего того, что он и его дружки натворили тут в сорок первом!
- Но ведь это твой родной отец, - начал было Игорь, но мать резко перебила его.
- Этот фашист не мой отец! Мой отец тот, кто вырастил меня, Захар Гиреев, а не это чудовище! Ты не знаешь, но именно Гроне привёл эсэсовский отряд, который согнал в церковь и заживо сжёг всех жителей нашей партизанской деревни. Именно Гроне виновен в смерти твоего родного дяди Алексея и моей старшей сестрички Зои.
- Что?!!! – Игорь прекрасно помнил историю юного героя – партизана Алика Гиреева, его портрет висел в школе, и пионерская дружина с гордостью носила его имя. Да, шестнадцатилетний юноша был действительно казнён фашистами, но…неужели в этом участвовал его настоящий дед – Пауль Гроне?!
- Но, мама, этого просто не могло быть!
Ну, просто не мог этого сделать человек, которого Игорь успел достаточно близко узнать за предыдущие несколько дней, с которым почти подружился, искренне покорённый его обаянием! Мягкий, интеллигентный человек, похоже до старости лет оставшийся неисправимым романтиком; с такой искренней теплотой рассказывавший
-5-
о своих нежных чувствах к его молодой бабушке Леле , об их запретной любви: и вдруг … участие в карательной акции, сожжённые заживо дети, среди которых малышка Зоя - старшая Лелина дочка… Всё это просто не укладывалось в голове, этому должно было быть какое-то объяснение!
- Как я могу считать своим отцом того, кто вместе со своими пьяными дружками эсэсовцами изнасиловал мою мать, - горько продолжала младшая из женщин. Её голубые глаза пылали от гнева, голос дрожал.
- Люсенька, успокойся, - внезапно прервала её пожилая. Она глубоко вздохнула и, собираясь с силами, заявила.
– Дочка, ради спасения твоей жизни я была вынуждена обмануть своего мужа.
В комнате повисла звенящая тишина. Было слышно, как гудит под потолком огромная сине-зелёная муха, и как мерно стучат о металлический умывальник капли их плохо закрученного на кухне крана.
- Да, - веско повторила бабка и твёрдо взглянула в потрясённые глаза дочери. – А что мне было делать? Представь моё положение: в сорок пятом возвращается с фронта мой муж…
